Тамара приехала в Германию, выйдя замуж за немца. Через несколько лет развелась и развела бурную деятельность. Она нашла и восстановила Русский камерный театр, основанный в Берлине в 1922 году русским хореографом и танцором Мариинского театра Романом Борисовым, эмигрировавшим после прихода нацистов к власти в Калифорнию. Сделать это было довольно сложно, так как великий танцор завещал театр внебрачной дочери Серафиме ,но дочь на счастье окопалась где-то в московской коммуналке, хотя и танцевала в юности в Москве в Большом, и была по какой-то причине невыездной. Это решило исход дела. Тамара жила в Германии официально, была молода и энергична.
Спектаклем « В лабиринтах русской души» на стихи Зинаиды Гиппиус она открыла театральный сезон. Немцы были в шоке. Они не привыкли к такой обнаженной открытости чувств даже на театральной сцене, и долго еще по Пренцлауербергу ходили слухи, что в бывшем пивном заводике русские актеры душу выворачивают наизнанку, причем на немецком языке.
Тамара действительно восстановила, возродила театр из пепла и стала по –праву называться хозяйкой и директором. Но со славой пришли и проблемы: надо было ежемесячно платить аренду за снятое под театр помещение, надо было найти денег на зарплату актерам, потому что театр - частный, надо было его как-то рекламировать, сводить дебет с кредитом и получать ощутимую прибыль. Но прибыли не было. Через два года Сенат отказался финансово поддерживать Русский театр, ссылаясь на то, что он – частный, а каждый предприниматель в Германии сам изыскивает средства на нужды своего предприятия. На самом деле подоплека отказа была очевидна - не нужна немцам русская культура, наелись они ее за годы ВОВ и поствоенные, причем из первых рук.
Мало не показалось. Тамара не сдалась. Она обратилась к частным спонсорам, любящим русскую культуру, через радио и газеты, наскребла денег еще на один сезон и поставила 6 спектаклей. Она не жалела сил для театра: сама продавала билеты за полчаса до начала представлений, покупала красное вино и готовила салаты для премьер, после спектакля всегда оставались нужные люди и актеры, всех надо было накормить и напоить, а заодно и вопросы важные прояснить, и даже – это была ее гениальная идея –«выписала» отца-сценографа из Москвы.
В молодости папа Вова – вечно занятый актер и мама Нина – неугомонная гримерша настолько были заняты собой и своим нетленным творчеством, что вынуждены были на время, а в то время трудно и не принято было нанимать няню, отдать четырехлетнюю дочку Тамару в детский дом, где она и провела свои лучшие детские годы. Детский дом научил Тамару самостоятельности. Когда она выросла, то сама себе выбрала жизнь заграницей, о чем ни разу не пожалела. По словам Тамары, - отец в юности дважды пытался ее изнасиловать, Володен с обидой в голосе рассказал об этом Вере как о несусветной чуши, и это не помешало ей в зрелом возрасте, тоже ,любя отца, использовать его по полной программе в своих личных делах. То есть уговорила папку эмигрировать и помочь ей материально. Продав квартиру в Москве, и приехав в Германию, без знания языка, он оказался в полной зависимости от дочери. Папа Вова приехал и помог –привез деньги за проданную квартиру, Тамаре тогда они были очень нужны оплатить долги, своими руками сколотил стулья, оформил зал, сделал бархатный занавес и все декорации в театре. Потом Тамара пригласила отца Максима и тот освятил театр. Можно было жить дальше.
Все спектакли шли на немецком языке – это было первое и главное условие работы в нем, Тамара немецким уже владела в совершенстве и выступала в качестве конферансье перед каждой премьерой, но репертуар выбирался из русской классики, и первым и последним голосом всегда была она – Тамара фон Штраус- директор Русского камерного театра. Правда никто ей и не возражал, ни по какому вопросу. Все документы были в ее руках, она единолично их подписывала, все деньги были сосредоточены тоже в ее руках, она их и выдавала, и ответственность тоже ни с кем не делила. Труппы как таковой в театре не было, это не в России с профсоюзами и постоянным местом работы по трудовой книжке в одном театре до пенсии. Актеров в Германии набирают только на конкретный спектакль или сезон, они не живут жизнью театра, а работают на контракте, и отыграв договорные пьесы, отваливают в другие театры.
Но однажды в театр пришел новый молодой режиссер с женой- актрисой и предложил поставить спектакль «Идиот» по Достоевскому. Тамара не возражала. Она подписала с ним контракт и засела за сценарий. А Андреас из Литвы начал работать с актерами. По-своему. Он нашел помещение в Молодежном культурном центре, пригласил туда актеров, которых хотел видеть в ролях, купил две бутылки дешевого красного вина и начал репетировать. Андреас говорил:
- Я хочу собрать мгновения любви в спектакле. Мы должны плыть в одной лодке - это самое важное.
Но в эту лодку он почему-то категорически не хотел брать Тамару. Почему,- выяснилось впоследствии. Тамара ничего не знала, она осталась как бы за бортом жизни. Андреас водил актеров в маленькие уюные кабачки и продолжал свою обработку, он хотел полного подчинения своей режиссерской воле и абсолютного невмешательства в его планы и идеи. Тамара так работать не привыкла. Она – директор должна была все держать под контролем, в том числе и творческий процесс, который не могла пустить на самотек и от которого в конечном счете зависело количество зрителей, а значит сборы. До нее дошли слухи, что Андреас уже репетирует в то время пока она еще мудрует над сценарием.
Мне хочется души, доброты, мне кажется, так мало этого в наше время. – на репетициях Андреас обаивал актеров все больше и больше. Почему люди приходят в театр? -одни отдохнуть, расслабиться, но есть и такие, кто приходит очиститься эмоционально.
Наконец, Тамара не выдержала – позвонила Андреасу и предложила разорвать контракт и заплатить неустойку. По всему Пренцлауербергу были расклеены афиши - скоро состоится премьера, фон Володя и Ада раздавали флеерсы на всех станциях метро, и назад пути не было. Противостояние наметилось конкретное, никто не хотел уступать. Андреасово « Хочу сам!» натолкнулось на Тамарино «Я - хозяйка театра!» Это не была конкуренция в чистом смысле этого слова, скорее удовлетворение творческих амбиций и желание быть главнее. Конечно, Андреас подспудно хотел заполучить театр вместе с труппой, так сказать забрать этот лакомый не им испеченный кусочек, соответственно Тамара свое выстраданное дело, в которое было так много вложено отдавать за просто так не хотела. Каждого можно было понять. Актеры оказались крайними в этой склоке, казалось что в реальной жизни идет спектакль под названием « Как выживают интеллигенты в буржуазном государстве», им хотелось только одного- поскорее отыграть и отдохнуть. «С кем остаться?» - еще вопрос не стоял, хотя поговаривали, что Андреас уже нашел помещение для нового театра, где и состоится премьера и сам будет возглавлять новый театр. Так оно и оказалось. Последние репетиции проходили в неотапливаемом «зимнем дворце», пожилая заслуженная актриса, приглашенная на роль Настасьи Филипповны в открытом декольтированном платье, грелась водкой и отчаянно кокетничала то с Мышкиным, то с Рогожиным, оба ей в сыновья годились. Ада и Анита лепили белые шары из пенопласта и гладили сухие кленовые листья из Фридрихсхаймпарка утюгом, а Андреас рассуждал: -Нужно сделать разрушенный дом, в котором гуляет ветер. Белый снег, снежные шары, одиночество – я хочу показать трагедию красоты и добра в спектакле.
И все актеры тащили старые окна, найденные в одном из берлинских двориков на сцену и расставляли их по кругу и играли между стеклами и белыми шарами. Этот режиссер-мальчик все поставил с ног на голову, чтобы показать триумф людей над своей судьбой, что было особенно важно по его задумке. И когда наступила премьера, зритель увидел , как на фоне черного неба по занесенной снегом сцене бредут замерзшие актеры…
На самом деле не таким уж идиотом оказался молодой литовец, премьера наделала шуму в Берлине, еще и подпитанная слухами о противостоянии, о том, что новый режиссер увел всю труппу в свой театр и что в Русском осталась одна Тамара. Все это было сильно преувеличено, хотя раскол между актерами произошел.
Андреас разрушил старый театр, но так и ничего и не создал, кроме своего спектакля, который состоялся, имел успех и забылся через неделю, а Тамара после этого случая стала подумывать кому бы серьезному продать театр, не хотела она больше возиться со всем этим дерьмом. В результате через год директором стал другой человек – старый эмигрант Миша. Тамара с легким сердцем продала ему театр за хорошие деньги, а сама открыла модное ателье. Андреас уехал в Литву, которая к тому времени уже вошла в Страны европейского сообщества и ему стал не нужен фиктивный брак с Адой и сама Ада, окончательно спившаяся и попавшая в больницу. Андреас уехал, поставив перед зрителями риторический вопрос: А умеет ли вообще человек любить?
| МОЛ, № 2 , 2012 |